Когда же я познакомился с Колей Работновым?
Прикинем. Мы, семья Ивана Федоровича Трубникова, приехали в Челябинск-40 в ноябре 1951 года.
В школы нас устраивала мама. Ближайшая школа № 1 была семилеткой, я пошел в нее - в 5-й класс. А брат Дима пошел в десятилетку №3 на углу улиц Берия и Комсомольской - в 9-й класс.
Неужели Дима прожил в Челябинске-40 только два года? Плюс еще три года регулярно был летом.
Коля Работнов учился в параллельном с Димой классе. Соответственно, примерно тогда же я о нем узнал. Но кто я был для них? Для нас же, их младших братьев, они, которые знают и умеют все, которые имеют разряды по самым различным видам спорта, которые на досуге развлекаются, соперничая друг с другом в самых рискованных предприятиях и в самых интеллектуальных играх, они были кумирами и объектами для подражания.
Соседка по лестничной площадке, Лиля Черменская, одноклассница то ли Димы, то ли Коли, говорила: "Дима - очень умный, но Коля - гений". И друзья звали его "Большой" не только за двухметровый рост.
Наша жизнь в Челябинске-40 прекрасно описана в небольшой повести Николая Работнова "Сороковка".
В 1957 году я приехал в Москву поступать в МИФИ, где уже перешли на пятый курс Дима и Коля. Был знаменитый фестиваль молодежи, и мы втроем, помню, несколько дней водили по Москве симпатичных индусов.
Коля учился на факультете теоретической и экспериментальной физики в самой элитной 1-й группе. Т.е., относился к элите элиты, поскольку МИФИ имел репутацию вуза, где учатся самые умные. К тому же был редактором факультетской стенгазеты.
Виделись мы нечасто, однажды был с братом у них в Обнинске. Я по-прежнему смотрел на него снизу вверх. Собственно, с этих студенческих лет мы и не виделись. Все о нем я узнавал от брата, их дружба поддерживается все эти пятьдесят лет.
Начало его работы было, как и ожидалось, блестящим. Через 4 года - кандидатская диссертация, направление в длительную командировку в школу Оге Бора (небывалое для средмашевцев дело). Параллельно - книги "Физики шутят" и "Физики продолжают шутить" под редакцией д. ф-м. н. В.Турчина, где среди четырех авторов был и Коля. Это были бомбы и бестселлеры, их читала вся страна, их давали почитать на пару дней.
А потом подошел 1968 год, и я узнал, что Турчин и Коля - среди диссидентов. Рассказывали, как в Обнинске умирал диссидент Павлинчук, ему отказывали в лечении, как Коля ночью со стройки уволок для него баллон кислорода. О похоронах Павлинчука, превратившихся в политическую манифестацию, сообщали западные "голоса".

Карьера Николая Работнова на этом в те времена закончилась. При этом считалось, что он "хорошо отделался". В советской, а тем более в средмашевской научной отрасли административная должность, зарплата и положение были теснейшим образом связаны. Неугодный, снятый с должности начальника отдела, не мог рассчитывать на участие в конференциях и многие публикации. И самое главное - он лишался (как было с Работновым) допуска к "секретным" темам, а они почти все были секретными. Надеюсь, что Николай сам об этом напишет.

Полгода назад мы установили связь по электронной почте, он прислал для моего брата несколько своих статей. Я попросил разрешения разместить их на сайте. Он согласился довольно равнодушно, видимо, не считает Интернет надежным путем к читателям.
Вчера прислал статью о Викторе Ерофееве и Эдуарде Лимонове. Блестящая вещь. Жаль только, что она о вовсе не любимых мною авторах. Но ведь их читают, а значит нужно о них говорить - Николай прав.
А я залез в Интернет и нашел там еще одну работу: о Турчине. А заодно и отрывок из интервью самого Турчина. Мне этот отрывок очень понравился: автор ходит вокруг понятия Бог, не желая назвать Его своим именем.

22 января 2002 г.